Я сейчас, конечно, опустошена. Конечно, я не в себе, а до консультации психотерапевта почти 2 недели.
Но! Я, как и грозилась 2 недели назад в приемном отделении режевской больницы, буду судиться.
Я буду выковыривать правду из врачей. И пинать систему столько и так, как смогу. Собственно, две жалобы уже лежат (прокуратура и облминздрав) и ждут, когда я отсыплю туда широким жестом подробностей, новых врачебных косяков и имён.
Даже если бы папа выжил, я бы всё равно сделала это в порядке профилактики и потому, что за это время произошло много бредового и чудовищного. Сейчас, когда папа мёртв, а я сначала узнала об этом через сутки после его смерти, а потом ещё и получила отписку в виде справки о смерти без внятных причин (а вскрытие задержали), я никак не утешена или успокоена. Во мне горит гнев и жажда справедливости.
Столкнуться с бесчеловечностью нашей медицины лицом к лицу — ужасно.
И знаете — я не чувствую вины за будущий скандал.
Но! Я, как и грозилась 2 недели назад в приемном отделении режевской больницы, буду судиться.
Я буду выковыривать правду из врачей. И пинать систему столько и так, как смогу. Собственно, две жалобы уже лежат (прокуратура и облминздрав) и ждут, когда я отсыплю туда широким жестом подробностей, новых врачебных косяков и имён.
Даже если бы папа выжил, я бы всё равно сделала это в порядке профилактики и потому, что за это время произошло много бредового и чудовищного. Сейчас, когда папа мёртв, а я сначала узнала об этом через сутки после его смерти, а потом ещё и получила отписку в виде справки о смерти без внятных причин (а вскрытие задержали), я никак не утешена или успокоена. Во мне горит гнев и жажда справедливости.
Столкнуться с бесчеловечностью нашей медицины лицом к лицу — ужасно.
И знаете — я не чувствую вины за будущий скандал.
)
